Азовский городской суд Ростовской области продолжает рассматривать дело в отношении председателя одного из передовых молочных хозяйств Ростовской области - генерального директора АО «Колхоз им. Мясникяна» Матеоса Хатламаджияна.
Сейчас в судебном разбирательстве заслушивают показания потерпевших: как ассоциированных членов бывшего СПК (ныне – акционеров), так и действующих работников АО.
Удивительно, но большинство потерпевших не в состоянии объяснить суду, каким же именно образом и когда им нанесли ущерб, и как определялась сумма этого самого ущерба? Более того, едва ли не все признаются, что узнали о «материальных потерях» из бумажек, которые подписывали во время допроса оперативными сотрудниками в школе или по месту жительства. Некоторые говорят, что узнали о нанесенном им ущербе вовсе в зале суда от адвокатов – представителей потерпевших.
На вопрос защиты, в чем же ущерб, многие терялись, говорили, что обесценились акции, мало платят, недовольны зарплатой, не выплачивают дивиденды. При этом от адвокатов потерпевших идут подсказки, что они не помнят, не понимают, не обязаны знать свои права.
На вопрос, осталась ли земельная доля в их собственности, не сократился ли имущественный пай, отвечают, что земельная доля в собственности, имущественный пай в том же количестве конвертирован в акции. Но ущерб причинен.
Допросы потерпевших местами выглядят очень странно.
Сторож колхоза Багдасар Гайбаров во время допроса 25 ноября постоянно терялся в показаниях. На вопрос, откуда он узнал о размере нанесенного ему ущерба, мужчина наивно ответил, что вот сейчас в зале суда и узнал. Между тем в протоколах допроса на следствии зафиксированы вполне «бодрые» показания, в которых он обосновывал свои претензии к Матеосу Хатламаджияну. Создавалось впечатление, что показания на следствии и в суде давали два разных человека. Потерпевший признался, что он не мог так много говорить.После того как были оглашены показания Багдасара Гайбарова, судья спросил у него по поводу обстоятельств допроса и написания заявления. Сторож признался, что писал заявление с заранее напечатанного текста в отделе полиции Мясниковского ОВД, но текст не читал.
Когда судья стала уточнять, понимает ли он, где находится, мужчина и вовсе замолчал. Он даже не понимал, в качестве кого его пригласили в суд.
Странно выглядел и допрос Серопа Барнагяна. Мужчина постоянно терялся в показаниях. Не мог внятно ответить на вопросы прокурора и адвокатов обвиняемого.
Когда у него спросили про обстоятельства допроса в школе, Сероп Барнагян озадачил всех присутствующих. Оказалось, что мужчина не помнил, какие документы и зачем подписывал, и не осознавал, для чего он это делал.
Ответы мужчины были настолько странными, что представитель потерпевших Шаульский не выдержал и сказал: «А если бы все прыгнули, вы бы тоже?». Мужчина лишь замялся и снова повторил, что ничего не понимает и не знает.
Любопытный факт. Большинство потерпевших говорили (из числа ассоциированных членов СПК (ныне – привилегированные акционеры), что собрания в период 2019 -2020 годов проводились заочно или онлайн. На собрания они не ходили, их никто не уведомлял, с Уставом не знакомы. Приходили какие-то письма, но они их не читали. По словам же действующих сотрудников, собрания проводились очно и при большом количестве людей.
Разнорабочий предприятия Дикран Хатламаджиян (однофамилец Матеоса Хатламаджияна) сообщил суду, что на собраниях присутствовали более 50 человек. Примерно столько же людей было и на общем собрании по реорганизации СПК в АО.
Дикран Хатламаджиян утверждает, что побоялся потерять пай. Якобы на собрании им сказали, что при банкротстве предприятия они все потеряют. Других подробностей он не помнит.
Во время допроса Анаид Чобанян задали вопрос, добровольно ли она писала заявление в правоохранительные органы.
Судья еще раз задала тот же вопрос. Но внятного ответа так и не последовало. Пенсионерка терялась и говорила о том, что и сама не знает. Наверное, добровольно писала...
Зато она рассказала суду, что к ней лично приезжал высокопоставленный полицейский, на имя которого она и писала заявление. Говорила, что ничего не знает. Этот ответ вызвал полное недоумение даже у стороны обвинения. Как целый заместитель начальника ГСУ ГУ МВД мог приехать и попросить женщину написать заявление.
Во время оглашения ее показаний выяснилось, что допрос женщины проводил оперуполномоченный. Женщина писала заявление под диктовку, так как ничего не понимала. Она заявила суду, что даже не понимала, что ее допрашивали в рамках следствия, ей никто ничего не пояснял.
Судебный процесс находится в стадии, когда сторона обвинения вызывает на допросы потерпевших по делу. Но уже сейчас их показания рушат «стройную картину злого умысла», представленную в материалах дела. Бумажные показания явно расходятся с живыми словами потерпевших в суде.
Конечно, никто не может предсказать, чем закончится это дело. Но уже известно, что уголовное преследование генерального директора «Колхоза им. Мясникяна» поставило одно из ведущих животноводческих хозяйств Ростовской области в очень сложное положение. Третий год предприятие лихорадит. Сорвано несколько крупных сделок по продаже крупного рогатого скота. Хозяйство не смогло закупить вовремя необходимые корма, ветеринарные препараты, оборудование, получить субсидии.
Уголовное дело против руководителя было возбуждено в октябре 2023 года по заявлениям нескольких акционеров, которые посчитали, что им нанесли материальный ущерб в результате реорганизации СПК в акционерное общество.
Единственным обвиняемым является Матеос Хатламаджиян. Проверочные мероприятия и следствие продолжались более трех лет. В начале сентября 2025 года началось судебное разбирательство.
Вот как прокомментировала это дело адвокат Матеоса Хатламаджияна Людмила Лопаткина: «В деле имеется множество процессуальных нарушений. Вначале было 9 потерпевших, а потом появилось еще 80. Людей вызывали на допросы массово в помещения школ и ездили по домам. Внушали, что им причинен ущерб, что руководитель их обманул. Ни одно заявление не зарегистрировано, а значит, никаких процессуальных проверок не проводилось. Никто их о процессуальных решениях не уведомлял. Все заявления на имя замначальника следственного отдела Главного следственного управления В. В. Лысенко одинакового содержания, как и протоколы допросов. Все допросы проведены оперативными сотрудниками».
Потерпевшие признаются, что не помнят, какие именно документы они подписывали и когда это происходило. Когда им предъявили заявления о том, что они не желают знакомиться с материалами дела, заключениями экспертиз, говорят, что подписи их, но никто им не говорил, что это такое.
К примеру, Анаид Чобанян заявила суду дословно: «Вроде бы что-то подписывали. Но подпись не наша. Хотя вроде бы похожа».
На сегодняшний день допрошена половина потерпевших. Но многие отказываются являться в суд для дачи показаний. Однако, сторона защиты заявила, что они будут настаивать на их явке для установления объективности и истины по делу.
